В рейс

На удачу

Это по любви

Глубже

Морская капуста

+28

Доброе утро, Планета!

Стёкла

Недопонимающая

Знакомым столичным

Обещания

Аларнака

Меамурные сны

Знакомым столичным

Я сижу у своего окна и смотрю на улицу. На улице идёт дождь. Хмурый, осенний, промозглый и затяжной. Такой, который умеет на целые сутки оккупировать город и не выпускать из своих цепких и холодных мокрых ладошек. Капельки бегут по оконному стеклу и оставляют следы. Порой их следы сливаются в один большой и тогда, сквозь него, я могу увидеть, что творится с той стороны стекла.

Очередной след открыл для меня часть улицы. Асфальт мокрый и как будто полит ртутью. Он переливается и колышется. Деревья, на которых осталось уже мало листьев, блестят своей мокрой корой и ничуть не огорчены дождём. Они тянут свои ветки к небу и радуются. Они излучают свет. Я смотрю на их жёлтые листочки, и понимаю, что они на самом деле золотые. Я слышу их лёгкий звон, когда они касаются друг друга или коры при любом лёгком дуновении ветерка. А красные листья на самом деле оказываются рубиновыми. Я тянусь к ним, и моя рука проходит через оконное стекло. Я пальцами дотрагиваюсь до красного листика. Я ощущаю лёгкий укол и отдёргиваю руку. На пальце - маленькая ранка. Из неё капает капелька крови и, не долетев до земли, оказывается на дереве, превратившись в такой же красный листик. Тогда я тяну руку к золотому листочку. Он оказывается очень мягким и нежным на ощупь. Кажется, что взял кусочек фольги золотого цвета. Мне интересно, откуда же берутся такие листики, если красные появляются из капелек крови. Внезапно меня посещает догадка, что золотые листочки рождаются из слезинок, в которых во время их падения отразилось солнце. Это не слёзы горя, мало ли от чего ещё плачут люди. Но в слёзах горя никогда солнце не отражается.

Мне так приятно ощущать в руках нежность золотого листика, что я легонько тяну его пальцами. Он подаётся и отрывается от ветки. Оказавшись в моих руках, листик начинает светиться и переливаться, а также излучать мягкое тепло. Я бережно зажимаю его двумя ладонями и проношу через оконное стекло в свою комнату. Потом я раскрываю руки, и он мягко опускается на подоконник.

А я продолжаю смотреть в залитое дождём окно.

Новый след открывает мне новую картинку. Я вижу город. Площадь. На ней - много людей. На небе - солнце, но все они ходят в плащах и под зонтиками. Зонтики у всех очень красивые, яркие и разноцветные, но смотрятся они не очень весело, потому что цвета слегка блёклые, какими они становятся в тусклую и пасмурную погоду. Складывается ощущение, что солнце на небе и люди на земле живут разными жизнями и в разное время. То, что сегодня на небе солнце, ещё не значит, что на земле тоже будет ясная погода. Я вижу прилавки на улицах. Присмотревшись к одному из них, я вижу хрустальный шар, наполненный водой, в котором заключен какой-то пейзаж. Этот шар притягивает меня, и я тяну к нему руку. Взяв шар, я ощущаю его приятную тяжесть. Когда просто смотришь на него, никогда не посещает мысль, что он может быть тяжёлым. Я заглядываю в шар. В нём живёт свой красивый и уютный мирок. Там стоит Эйфелева башня. А вокруг неё - зима. Башня, наверное, за всю свою жизнь не видела столько снега, сколько производители запихали в этот шар, но всё смотрится очень красиво и естественно. Я встряхиваю шар, и весь снег взвивается и кружится вокруг башни. В этом маленьком, подвластном мне, мирке сегодня я устроил настоящую пургу. Проходит какое-то время и снег начинает успокаиваться и мягко оседать на башню. Она сразу преображается и уже кажется мне стройной девушкой в шикарной шубке какого-то мохнатого белого зверя. Я долго смотрю на шар и понимаю, что при желании я могу туда попасть. Стоит мне подумать о том, что я хочу внутрь и дотронуться до шара пальцем, как он меня поглотит, и я окажусь в этом мире, вместе с заметаемой снегом Эйфелевой башней. Я забираю шар к себе и кладу на подоконник рядом с золотым листиком. Шар издаёт лёгкий звон, достигнув поверхности подоконника. Слегка покачивается из стороны в сторону и замирает, словно притаившись.

И снова я обращаю свой взгляд на стекло. И вот, новый след.

Я заглядываю в него и вижу Москву. Я вижу Красную Площадь. Весна. Даже через оконное стекло до меня долетает лёгкий ветерок, в котором живут ароматы распустившихся цветов, пробивающейся сквозь землю к солнышку травы и набухающих почек на деревьях. По коже пробегает лёгкий озноб. Я поёживаюсь. А потом мне очень хочется потянуться и расправить своё тело. Я так и чувствую, как оно у меня замёрзло и затекло за зиму. Я смотрю на Площадь. На ней как всегда многолюдно, но я никого не вижу. Я только знаю, что там кто-то есть. Так же я знаю, что там довольно-таки шумно, но до моих ушей эти звуки не долетают. Меня окутывает тишина, в которой очень хорошо слышно шёпот ветра и камней Кремля. Они мне шепчут всё, что они видели за свою жизнь. Они мне шепчут о своём самочувствии. Они мне жалуются на свои маленькие горести и делятся со мной своими маленькими радостями. И я понимаю, что мне надо туда, к ним. Я беру с подоконника золотой листик. Потом я беру шар. Я понимаю, что стоит мне слегка захотеть, и я окажусь в Париже. Но… Я просто беру его с собой и, забравшись на подоконник, переступаю через стекло. Сделав шаг вперёд, я ощущаю под ногами брусчатку и слышу гулкое эхо своего первого шага. А в голове крутятся слова:

"Сегодня ближе до Парижа…

А мы - в Москву. Гонять тоску."

назад